Дневник Робинзона Крузо
Полгода на острове. Все, что я могу - только ждать.
Жизнь – это заключение, растянутое в вечности.
Я должен жить, ибо там, на моей родине, меня считают погибшим. Небытию может быть противопоставлено только бытие, поэтому я выживу и еще раз скажу «Да!»
Если жизнь и имеет какой-то порядок, то ясно ведь, что почти целиком он соткан из хаоса.
Тишина здесь – единственная подруга, да и ту мне не о чем попросить!
Мой остров похож на зеленую крепость.
Внезапная и яркая радость сегодня по утру… Только не нужно думать, что я счастлив здесь.
Мелодия острова - это мелодия океана.
Я заметил – животные полнее и проще нас, но духовное счастье им недоступно.
Звук моих шагов в лесу будит невидимое эхо.
Кто узнает, что есть его судьба, если она сама не выйдет к нему навстречу?
Небо – это вода, стекающая вверх.
Из моряка я превратился в крестьянина – неужто вода во мне пересохла и стала комьями земли?
Я счастлив, чтобы я не думал вечерами о своем положении.
Терпение и труд – только эти методы борьбы со временем я знал, и время утратило надо мной власть.
Я молчу, я говорю, но паузы провисают, как лианы после дождя, провисают – и падают водой нового знания.
Раньше я думал, что нуждаюсь во многом. Но разве остров не дает мне все самое необходимое?
Я хотел бы быть один…. Если бы только не это проклятое одиночество!
В моем вынужденном раю времени нет.
Только здесь, в тропиках, я понял разницу между работой и трудом, удовольствием и радостью.
Хочу ли я видеть людей? Вопрос более чем риторический. А они хотели бы увидеть меня?
Чем больше воды, тем меньше суши.
Я люблю книги, я бы читал их, но они сами оставили меня.
Пещера уединенного созерцания (у меня есть такая) – я иногда сижу в ней, сложив ноги под собой, как какой-нибудь индус в центре Дели.
Я нахожусь в самой середине мира.
Лес, ручей, хижина, простая пища – нужно ли человеку что-то еще?
На прошлой неделе рядом с островом проплыло 9 кораблей. Но я не стал обозначать свое присутствие. Почему? Человечество и его отвратительное изобретение – холодное и расчетливое государство больше не интересуют меня! Я не вернусь к людям!
Я не потерял ни минуты жизни, ведь счета им я не веду.
Я иногда пою, но этот странный рык из моего горла больше не напоминает ни о чем человеческом.
Старость – это то, что случается только с другими, я же не знаю, что такое возраст.
Тишина здесь – качественная, полная, насыщенная как губка. Для чего в Европе изобрели музыку?
Я понял дерево – оно обнимает мир всеми своими ветвями и листочками, обнимает с любовью воздух, вселенную.
Мой остров, без сомнения, живое существо: пещеры – глаза, кустарник – ресницы, сикоморы – волосы, только на что смотрит это существо?
Деревья буквально источают свет, они целиком состоят из капелек света.
Я уже почти забыл свое имя, его некому здесь произносить, и я теперь мог бы откликнуться на любое, лишь бы кто позвал.
Остров принял меня как сына и отчего же мне не почитать его как отца?
Океанская вода и солнечный свет – одно и тоже.
Сегодня я думал о том, какова единица измерения несвободы. И пришел к выводу, что это – современный городской житель.
Ночью космос надо мной сочится изо всех щелей-звезд.
Я бы хотел родиться здесь, на острове, а смерти, как я успел заметить за прошедшее время, тут не существует.
Мои мысли, дрожание ветвей – я больше не различаю, где пролегает граница между одним и другим.
Легкие облака, легкие дерева, легкие мысли – интересно, почему я все еще не летаю над этим заливом?
Я превратился в то, на что смотрю.
Жизнь моя похожа на бегущего по белому песку краба – и бежит этот краб к бесконечности, к океану…
Август 2012 года
